27 января во всем мире отмечают день памяти жертв Холокоста. В этот день в 1945 году советская армия освободила лагерь смерти Освенцим. Десятилетия спустя дискуссии о Холокосте остаются актуальными – в контексте покаяния и исторической памяти.
Во многих странах тема Холокоста остается незаживающей раной. Один из примеров тому – Литва. Во время Второй мировой войны на территории Литвы было уничтожено свыше 90 процентов проживавших здесь евреев – более двухсот тысяч человек. Места массовых убийств можно найти в самых разных уголках страны. Эта трагическая статистика на протяжении многих лет является достоянием общественности. Громкая дискуссия о менее известных фактах Холокоста в Литве развернулась в стране в последние годы после выхода книги публициста Руты Ванагайте. В книге «Свои» Рута Ванагайте говорит об участии литовских граждан в истреблении евреев. Незадолго до этого эфира Рута Ванагайте презентовала книгу в Вашингтоне. После презентации она побеседовала с автором и ведущей программы «Настоящее время. Итоги» об истории написания книги и общественных дискуссиях на тему исторической памяти в Литве.
Рута Ванагайте: «<Книга> вышла на литовском языке, и я думала, что ее не будет никто читать, потому что мои подруги сказали, что они не хотят ничего негативного, и вообще это было уже давно, и вообще евреи получили то, что заслужили, а молодое поколение сказало тоже, что это было давно, и есть намного более страшные вещи, которые они сейчас смотрят в Ютубе, и я поняла, что книгу прочитают, может быть, какие-то патриоты Литвы и на меня нападут немножечко, и всё. Это всего две тысячи экземпляров, и они будут лежать где-то на полке между другими историческими книгами.
А в итоге получилось… Получился огромный скандал, и книгу раскупили за 48 часов - все две тысячи экземпляров, и издательство издало еще 17 тысяч.
Часть книги – это поездка по местам массовых расстрелов и разговоры с людьми, которые были свидетелями, но основная часть книги - это моя работа в архивах, в особом архиве Литвы, где хранятся тысячи дел людей, которые участвовали в расстреле евреев и которые потом были арестованы после войны и очень доскональные допросы этих людей. И допросы свидетелей разных. Поэтому я не согласна с мнением некоторых наших официальных историков о том, что, если люди признавали, что они участвовали в Холокосте, в убийстве евреев, они это делала под пытками. Потому что любой эпизод, который описывается в этих делах, тоже подтверждается свидетельством очень многих свидетелей. Допустим, есть дело моего дедушки, который не убивал, но участвовал в нацистской комиссии и составлял списки советских активистов, которые наверняка оказались евреями, и потом они были убиты в начале войны. И допрашивают не только его, и он отрицает, конечно, всё, но допрашивают и всех его соседей. И где-то 10-15 человек свидетели, которые об этом рассказывают. Я не верю, что свидетелей пытали.
Очень важно, что это не мой отец, а дедушка. Дедушку я не знала и не знала мужа моей тети, который был начальником полиции. Через поколение, и, если ты не знал этих людей, это тебе скорее любопытно, чем больно. Это часть твоей семьи, часть твоей истории, но это не в твоем сердце.
Я говорила со многими людьми, которые внуки и дети нацистов в Германии Они о своем отце не смогли бы. Это слишком близко.
Поэтому я думаю, что поколение людей, даже не мое, а следующее - они вообще свободно могут об этом говорить, потому что это была правда, но это правда, которая у тебя не так сильно болит.
Я думаю, что чувство справедливости и чувство того, что вся страна должна посмотреть на свою историю, была важнее, чем честь моего дедушки или моего дяди. Потому что, если бы я не рассказала о своей родне, какое право я имею вообще об этом рассказывать и говорить другим литовцам: посмотрите, что творилось в вашей семье!
Издатель сказала, почему ты пишешь эту книгу? Ты знаешь, какая геополитическая ситуация? А я говорю, что, Путин ждет, когда я напишу книгу о Холокосте, и тогда уже оккупирует Литву? Если мы сами себе не говорим правду, то как раз эта полуправда и неправда будет служить путинской пропаганде. Но если мы будем говорить и сами разбираться, кто убивал, почему, как это происходило, как это может ему послужить? Вообще, это внутреннее дело Литвы. Когда русские СМИ хотели брать у меня интервью, меня использовать в своих пропагандистских целях, я отказалась. Я по сей день ни с какими русскими официальными СМИ не сотрудничаю, не даю им интервью, ничего. Это внутреннее дело Литвы».
Книга Ванагайте сначала стала в Литве бестселлером, но потом была изъята с полок книжных магазинов после скандала, в ходе которого судебные органы Литвы рассматривали возможность начать досудебное расследование в связи с высказываниями Ванагайте о главе партизан Адольфасе Раманаускасе-Ванагасе. Она подвергла сомнению официальную версию его жизни и смерти, отметив, что Ванагас, возможно не подвергался пыткам КГБ и не является национальным героем. Позднее Рута Ванагайте извинилась за поспешно сделанные высказывания, а вильнюсский суд в начале января вынес решение об отсутствии необходимости начинать досудебное расследование.
В ходе скандала Европейский еврейский конгресс осудил нападки на Ванагайте и осудил решение не публиковать и не распространять ее книги. Глубокую обеспокоенность этим фактом выразил и американский ПЕН-Центр.
Литовский ПЕН-центр, в свою очередь, написал открытое письмо, в котором призвал отделять вопрос о публикации книги о Холокосте и реакции на нее от высказываний Ванагайте об Адольфе Ванагасе и суждений в обществе на эту тему.
Посольство Литвы в Вашингтоне в комментариях «Голосу Америки» также заявило, что комментарии Ванагайте о том, что Ванагас мог принимать участие в Холокосте, вызвали широкую дискуссию в обществе, в результате чего частное издательство приняло решение изъять все книги Руты Ванагайте из оборота. Посольство отметило, что Литовское Еврейское Сообщество дистанцировалось от заявлений о том, что Ванагас мог быть причастен к преступлениям Холокоста.
Стоит отметить, что спустя шесть месяцев после выхода книги Ванагайте в маленьком литовском городе Молетай, где в 1941 году в один день было расстреляно две тысячи евреев, прошел марш памяти жертв Холокоста, одним из вдохновителей которого был литовский драматург Марюс Ивашкявичюс.
Марюс Ивашкявичюс : «<Продолжать эти дискуссии> надо обязательно. До этого считалось так: это травма, это рана, лучше не совать туда палец, пусть сама заживает, но она не заживает. Отталкивая это от себя, мы оставляем своим детям с этим разбираться. Какому-то поколению надо один раз все-таки принять этот удар на себя. Это сначала трудно – как и книга Руты, которая вызвала сначала большой шок. Для многих людей зверства наших соотечественников были большим открытием, и надо было как-то начинать с этим знанием жить заново, то есть переосмыслить себя, свою нацию. Но это надо обязательно пройти. Только после этого возможно испытать очищение.
Я только что вернулся с премьеры в Москве фильма про этот марш, сделанный израильскими кинематографистами, и мне, конечно, было очень трудно его смотреть. Я видел этот фильм в Литве, но это одно, когда ты это смотришь у себя дома, когда эти разборки у тебя дома, в твоем дворе. Когда это уезжает куда-то за границу, видеть эту историю про себя, про свой народ, про свой городок – очень на самом деле трудно, трудно слышать все эти детали убийства. Но зрители мне потом после фильма сказали: «Знаете, вы не бойтесь, что это может показаться какой-то путинской пропагандой, очерняющей Литву. Вы понимаете, когда мы смотрим этот фильм (а зрители были в основном евреи), мы размышляем про наше покаяние, которое мы пока тоже не сделали, про наши ГУЛАГи…» Поэтому, мне кажется, что это просто очищение. На нашей кровавой земле, территория которой больше, чем одна шестая мира, это, увы, обязательно, потому что мы не имели возможности об этом разговаривать все 50 лет советского времени, то есть это все вылезло сразу: депортация, ГУЛАГ, Холокост, и с этим всем все 25 лет приходится жить. Сначала шли вещи, которые полегче, где мы жертвы. Это принять легче, это легче понять. А вот то, что ты палач, вот с этим труднее, нужно больше времени. До этого надо дойти.
Правительство Литвы неоднократно решительно осуждало граждан Литвы, сотрудничавших с нацистским режимом и участвовавших в Холокосте, в результате которого были убиты почти двести тысяч литовских граждан еврейского происхождения. Наше правительство уверено, что активные усилия по преподаванию истории Холокоста никогда не должны прекращаться. Антисемитизму в любой его форме не должно быть места нигде: ни в Литве, ни где-либо еще в мире. Сегодня в Литве насчитывается 115 центров обучения толерантности, которые находятся в школах, региональных музеях и образовательных центрах. С момента обретения независимости было опубликовано около 400 научных, литературных и учебных публикаций о еврейской истории и евреях Литвы. Правительство также прикладывает большие усилия для восстановления исторической справедливости – в качестве акта доброй воли в Литве была успешно проведена реституция еврейской общинной собственности. Литовские общественные организации еще более активно участвуют в обсуждении тем, связанных с Холокостом, и в многочисленных мероприятиях по сохранению памяти жертв Холокоста. Такие инициативы, как кампания #Мы помним, которой активно содействует МИД, или «Марши живых», организованные Литовским еврейским сообществом (литваками) и семьями тех, кто пережил Холокост, получают все больше поддержки общества в целом».
Ещё о
Холокост: что замалчивают в Литве
Эффект разорвавшейся бомбы произвела книга Руты Ванагайте «Наши» / Зарубежье
Проблема литовского Холокоста в этой стране до недавнего времени оставалась – да и сейчас ещё в значительной степени остаётся! – закрытой и даже небезопасной. Не только власти, но даже простые люди данной темы касаться не любят. По теме: «Литва хочет уйти в историю?!»
Объясняется это просто: в годы нацистской оккупации многие литовцы без всякого принуждения охотно участвовали в уничтожении огромного количества своих бывших еврейских соседей и в грабеже их имущества. И когда сейчас находятся люди, имеющие смелость публично об этом напоминать, они воспринимаются чуть ли не «врагами народа».
Согласно официальным подсчетам, общее количество жертв еврейского геноцида в Литве составило от 200 тыс. до 206 тыс. человек. В это число вошли около 190 тыс. литовских евреев, от 8 до 10 тыс. еврейских беженцев из Польши, примерно 5 тыс. привезённых сюда нацистами евреев из Австрии и Чехии и 878 французских евреев.
В советское время из соображений «дружбы народов» говорить о массовом участии литовцев в этом геноциде не любили – и стратегия умолчания пережила советские времена.
Так продолжалось до нынешнего года, когда эффект разорвавшейся бомбы произвела вышедшая книга журналистки Руты Ванагайте «Наши».
Когда Ванагайте собирала материал своей книги о Холокосте в Литве, ей неоднократно советовали отступиться от столь «опасной» темы. «Священник Ричардас Довейка сказал, что у меня перед носом закроются все двери. Я с самого начала столкнулась с отрицательной реакцией – родные сказали, что я предаю родственников и являюсь Павликом Морозовым. Несколько друзей вообще отвернулись от меня – сказали, что мне платят евреи, и я изменяю родине», – рассказала журналистка местной прессе. По её словам, в Литве опасаются поднятой ею темы: «До такой степени боятся, что я сталкиваюсь с абсолютной паникой – от учреждений власти до сельских жителей. За полгода я встретила всего несколько человек, которые не боялись. Даже с историками в парке на лавочке приходилось встречаться… Некоторых из них я не могу цитировать: они не хотят, один из них сказал, что отныне не будет читать лекции на эту тему – опасно».
Рута Ванагайте задаётся вопросом: «Все литовские провинции усеяны еврейскими могилами. Это "белое пятно" в нашей историографии. Почему не исследовали?» Она делится впечатлениями о том, как вместе с директором Иерусалимского отделения центра Симона Визенталя, известным «охотником за нацистами» Эфраимом Зуроффом пыталась вызвать литовцев на откровенность.
«Большинство людей с нами общались, только не соглашались фотографироваться и называть свои имена. Другие боялись – говорили, ещё придут и убьют. Кто убьёт? Литовцы! Они знают, что в большинстве случаев евреев конвоировали, охраняли или убивали отцы или деды соседей», – рассказала Ванагайте.
Исследовательница отметила: «Я читала протоколы об эксгумации: множество детей с неповреждёнными черепами – значит, закапывали живыми. В книге есть свидетельство очевидца: отец ничком ложился в яму, прикрывая ребенка. Военного спрашивали: в кого первого стреляли – в отца или в ребенка? Ответил: "Что мы, звери, что ли, стрелять в ребенка на глазах у отца? Конечно, в отца. Ребенок ведь ничего не понимает…". Я помню, в советское время, когда лечили зубы, спрашивали – золото будет ваше или моё? Откуда у зубных техников было золото? Куда пропали все золотые коронки? Есть и ещё более интересный момент. Я унаследовала от дедушки и бабушки антикварную кровать, шкаф, часы.
Прочитала, что во всей Литве было около 50 000 еврейских домов, плюс синагоги, магазины, больницы. Куда пропало всё это имущество? Вся Литва разбогатела.
Я читала, что в Паневежисе вещи передали Драмтеатру, дому престарелых, женской гимназии, больнице, потом распродали жителям. Что не удалось продать – раздали бесплатно. Когда уничтожили евреев, в Паневежисе было 25 000 обитателей, а вещей, оставшихся после убийств, было 80 000 – от постельного белья до чашек. Их раздали бесплатно. Значит, каждый житель получил по несколько вещей. Моя бабушка из Паневежиса, кровать тоже из Паневежиса. Купила ли она её? Не знаю. Носила ли моя мама что-то из той одежды? Все в Литве, у кого есть старинные вещи, могут задаться вопросом, откуда они взялись. Убийцам евреев обычно ничего не платили, но они брали, что могли, несли продавать или выменивали на водку. Это было их вознаграждение. вечером они возвращались домой. У некоторых были дети – и с работы приходили не с пустыми руками, приносили то одежду, то ещё что-то».
Ванагайте поведала о мотивации палачей: «Они туда пошли сами от нечего делать. Тогда была такая логика: давали поесть и пострелять. А ещё можешь взять одежду, обувь, цепочки евреев, выпить. Римантас Загряцкас провел исследование социального портрета палача евреев: половина тех, кто убивал в провинции – безграмотные или окончившие два класса. Может, если бы Церковь заняла иную позицию и сказала, что надо выполнять одну из заповедей Божьих – это и остановило бы их. Однако Церковь промолчала и не призвала. Некоторые утверждали, что за отказ грозили казнью, но известен лишь один такой факт – в Каунасе был расстрелян солдат, отказавшийся убивать. В особом отряде служили восемь учеников ремесленной школы – шестнадцать-семнадцать лет. Наступил июнь, делать было нечего, они пошли "поработать" – им обещали вещи евреев. Лето закончилось, они ушли из отряда. Разве это насилие – сами пришли, сами ушли. В Литве говорят, что заставляли убивать, поили. Военный Ляонас Стонкус рассказал, что, если видели, что у кого-то нервы не выдерживали, офицеры не заставляли стрелять, боялись, как бы против них оружие не обратили. И не пили – давали после, вечером, или очень мало – боялись, чтобы командующих не постреляли. Можно сказать, что евреев убивали молодые, неграмотные и трезвые литовцы».
Ванагайте подчеркнула: «В книге я не опираюсь ни на один зарубежный источник, только на то, что сказано жителями Литвы и историками. Полгода я провела в Особом архиве, читала дела, их исповеди.
Если кто скажет, что наших мальчиков пытали, и только после этого они давали показания – глупости, никто не говорит о пытках. Один убийца евреев жаловался на боли в плече, сделали рентген, выяснили причину, назначили массаж и парафиновые ванночки. Видно, слишком много стрелял.
Во-вторых, работники НКВД были последовательными, точными, каждый рассказ убийцы евреев подтверждался ещё свидетельствами пятнадцати других лиц, соратников. Совпадает каждая деталь. Все они умаляли свою вину. Когда спрашивали, сколько раз они участвовали в расстрелах, сначала не помнили, потом вспоминали какой-нибудь один расстрел, а на деле участвовали в двадцати или пятидесяти. Все умаляли свою вину, поскольку не хотели сидеть. Многих НКВД после войны судил за конвоирование, а спустя двадцать–тридцать лет, когда выяснялось, что они и расстреливали, их снова арестовывали. В администрации Литвы (в период нацистской оккупации) работало 20 000 человек: полицейские, начальники полиции округов. Только три процента из них являлись немцами. Конечно, планировали не литовцы, но им приказывали, и они выполняли, делали всё так хорошо, что потом в Литву везли расстреливать евреев из Австрии и Франции. В девятом форте (в Каунасе) расстреляли 5000 евреев из Австрии и Чехии. Сюда их везли якобы на прививку – евреи шли в ямы с засученными рукавами в ожидании процедуры. Литовцы так хорошо работали, что батальон Антанаса Импулявичюса вывезли в Белоруссию – и там они убили 15 000 евреев. Немцы были очень довольны».
Некоторые «патриотасы» обвинили Ванагайте в том, что она обслуживает интересы «кремлевской пропаганды». Но это абсолютно не так – журналистка никогда не была любительницей страны, лежащей к востоку, более того, она является автором публикаций о советской эпохе, в которых СССР характеризуется исключительно негативно. Ванагайте отказывается общаться с российскими СМИ, мотивируя это нежеланием выносить сор из избы, она проигнорировала предложение российского посольства провести обсуждение её книги. И именно поэтому страшные свидетельства, что приводятся на страницах «Наших», выглядят абсолютно неангажированными.
Вообще, именно в этом году «еврейская тема», долгие годы в Литве замалчивавшаяся, вдруг оказалась в центре ожесточенных обсуждений. На волне дискуссий вокруг книги Ванагайте шокирующее признание сделала бывшая малолетняя узница минского гетто Цвия Кацнельсон, ныне проживающая на Украине.
Она назвала экс-президента Литвы Валдаса Адамкуса (возглавлял государство с 1998 по 2003-й и с 2004-го по 2009 гг.) соучастником массовых убийств. Подразделение, в котором Адамкус числился в годы войны, возглавлял майор Антанас Импулявичюс, оставшийся в истории Холокоста под именем «минского мясника».
Батальон под его командованием жестоко уничтожал «жидов» в Литве и Белоруссии, причем особой бесчеловечностью Импулявичюс и его подчинённые отличились при решении «еврейского вопроса» в минском гетто. Например, на детей они пуль не тратили – убивали прикладами или закапывали живыми.
«Много лет назад мне в руки попали мемуары президента Литвы Валдаса Адамкуса. Естественно, было любопытно узнать, что американец с литовскими корнями пишет о судьбах евреев Каунаса, в котором он жил до лета 1944 года. Например, об известной всему цивилизованному миру публичной казни ковенских евреев на территории гаража компании "Летукис"», – задается вопросом Цвия Кацнельсон. Но она так и не нашла ничего в воспоминаниях экс-президента о трагедии каунасских и вообще литовских евреев. Зато с удивлением узнала, что осенью 1944 года Валдас Адамкус (тогда ещё Адамкявичюс) добровольно начал служить под началом Импулявичюса и даже являлся его порученцем. Однако в первом же настоящем бою оба «героя» бежали, забыв о воинском долге, присяге и товарищах. «Адамкус не мог не знать правды об Импулявичюсе, об убийствах евреев в Литве и конкретно в Каунасе», – рассуждает бывшая узница минского гетто.
Отметим, что девяностолетний ныне Валдас Адамкус после войны в 1949 году перебрался в США, где служил в армейской разведке, являлся членом Республиканской партии. В постсоветский период вернулся в Литву, где с «небольшой помощью» американских друзей вознесся до поста президента. В своих мемуарах Адамкус пишет, что осенью 1944 года он мог выбрать любое место службы и должность – но предпочел батальон, которым командовал Импулявичюс. О том же, что майор был классическим садистом и живодёром с руками по локоть в крови, в книге ничего не написано.
Кстати, литовский портал Delfi опубликовал отрывок из книги Ванагайте – рассказ Юозаса Алексинаса, уничтожавшего евреев в Белоруссии под началом того самого Импулявичюса. «Мы сами должны были гнать их с площади к яме, а потом расстреливали. На них имелась лишь одежда, вещи из домов брать не разрешали. Их гнали строем, по четыре человека. В большом городе колонна была длинная. Часть солдат стояла на краю ямы, другая гнала. Сгоняли в яму, заставляли лечь, и мы расстреливали их, лежачих. Один ряд проходит, тогда сверху залезает второй, на него следующий. В конце засыпали хлорной известью. Кто их потом закапывал, не знаю. Мы расстреливали и уезжали. Нам выдавали только русские ружья и патроны. В их числе были разрывные и горящие пули. Бывало, вспыхивает одежда, одних ещё гонят, а одежда на мёртвых уже горит, такой удушливый запах горящего тела. Противно…», – жалуется каратель.
Он не смог припомнить, скольких они спроваживали в мир иной за время одной акции: «А черт их знает – сколько пригоняли, столько и расстреливали. Не закончив, не уезжали. Назад эту группу уже не везли. Никто не сообщал, сколько – пригоняют тысячу или две, или сто, или ещё сколько-то. Идут как агнцы какие, никакого сопротивления. Несли детей маленьких, других за руку вели. Всех уничтожали».
Отдельная эпопея – попытки добиться публичной публикации списка имен палачей. Данный список давно уже подготовлен сотрудниками вильнюсского Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы – но обратиться с ним в прокуратуру сотрудники учреждения предлагают правительству. Председатель еврейской общины Литвы Фаина Куклянски признает: «Историю евреев Литвы, которых уничтожил Холокост, ни одно из наших правительств так и не решилось включить в школьные программы. Многие обещания так и остались лишь проектами. Возможно, опыт Холокоста путешествует из поколения в поколение, как подсознательная вина и позор его исполнителей – потому так трудно об этом говорить громко и искренне. Вероятно, тяжело открыть, пожалуй, самую тёмную и недостойную страницу истории Литвы».
Куклянски предлагает сделать достоянием общественности сведения о том, какая часть значащихся в списке литовцев принимала непосредственное участие в убийствах евреев, кто имел к этому лишь косвенное отношение, сколько человек из списка оказались осуждены, есть ли среди них лица, которые были как-то награждены государством, в каких структурах они работали. Пока тщетно…
Разумеется, далеко не все литовцы оказались во время войны добровольными палачами, нашлись среди них люди и противоположного склада. Недаром же израильский центр исследования Холокоста «Яд Вашем» наградил титулом Праведника мира за спасение евреев более 800 уроженцев Литвы.
Однако, если герои получили достойное воздаяние, многие злодеи так и ушли на тот свет безнаказанными…
Эффект разорвавшейся бомбы произвела книга Руты Ванагайте «Наши»
Проблема литовского Холокоста в этой стране до недавнего времени оставалась – да и сейчас ещё в значительной степени остаётся! – закрытой и даже небезопасной. Не только власти, но даже простые люди данной темы касаться не любят. Объясняется это просто: в годы нацистской оккупации многие литовцы без всякого принуждения охотно участвовали в уничтожении огромного количества своих бывших еврейских соседей и в грабеже их имущества. И когда сейчас находятся люди, имеющие смелость публично об этом напоминать, они воспринимаются чуть ли не «врагами народа».
Согласно официальным подсчетам, общее количество жертв еврейского геноцида в Литве составило от 200 тыс. до 206 тыс. человек. В это число вошли около 190 тыс. литовских евреев, от 8 до 10 тыс. еврейских беженцев из Польши, примерно 5 тыс. привезённых сюда нацистами евреев из Австрии и Чехии и 878 французских евреев.
В советское время из соображений «дружбы народов» говорить о массовом участии литовцев в этом геноциде не любили – и стратегия умолчания пережила советские времена.
Так продолжалось до нынешнего года, когда эффект разорвавшейся бомбы произвела вышедшая книга журналистки Руты Ванагайте «Наши».
Когда Ванагайте собирала материал своей книги о Холокосте в Литве, ей неоднократно советовали отступиться от столь «опасной» темы. «Священник Ричардас Довейка сказал, что у меня перед носом закроются все двери. Я с самого начала столкнулась с отрицательной реакцией – родные сказали, что я предаю родственников и являюсь Павликом Морозовым. Несколько друзей вообще отвернулись от меня – сказали, что мне платят евреи, и я изменяю родине», – рассказала журналистка местной прессе. По её словам, в Литве опасаются поднятой ею темы: «До такой степени боятся, что я сталкиваюсь с абсолютной паникой – от учреждений власти до сельских жителей. За полгода я встретила всего несколько человек, которые не боялись. Даже с историками в парке на лавочке приходилось встречаться… Некоторых из них я не могу цитировать: они не хотят, один из них сказал, что отныне не будет читать лекции на эту тему – опасно».
Рута Ванагайте задаётся вопросом: «Все литовские провинции усеяны еврейскими могилами. Это «белое пятно» в нашей историографии. Почему не исследовали?» Она делится впечатлениями о том, как вместе с директором Иерусалимского отделения центра Симона Визенталя, известным «охотником за нацистами» Эфраимом Зуроффом пыталась вызвать литовцев на откровенность.
«Большинство людей с нами общались, только не соглашались фотографироваться и называть свои имена. Другие боялись – говорили, ещё придут и убьют. Кто убьёт? Литовцы! Они знают, что в большинстве случаев евреев конвоировали, охраняли или убивали отцы или деды соседей», – рассказала Ванагайте.
Исследовательница отметила: «Я читала протоколы об эксгумации: множество детей с неповреждёнными черепами – значит, закапывали живыми. В книге есть свидетельство очевидца: отец ничком ложился в яму, прикрывая ребенка. Военного спрашивали: в кого первого стреляли – в отца или в ребенка? Ответил: «Что мы, звери, что ли, стрелять в ребенка на глазах у отца? Конечно, в отца. Ребенок ведь ничего не понимает…». Я помню, в советское время, когда лечили зубы, спрашивали – золото будет ваше или моё? Откуда у зубных техников было золото? Куда пропали все золотые коронки? Есть и ещё более интересный момент. Я унаследовала от дедушки и бабушки антикварную кровать, шкаф, часы.
Прочитала, что во всей Литве было около 50 000 еврейских домов, плюс синагоги, магазины, больницы. Куда пропало всё это имущество? Вся Литва разбогатела.
Я читала, что в Паневежисе вещи передали Драмтеатру, дому престарелых, женской гимназии, больнице, потом распродали жителям. Что не удалось продать – раздали бесплатно. Когда уничтожили евреев, в Паневежисе было 25 000 обитателей, а вещей, оставшихся после убийств, было 80 000 – от постельного белья до чашек. Их раздали бесплатно. Значит, каждый житель получил по несколько вещей. Моя бабушка из Паневежиса, кровать тоже из Паневежиса. Купила ли она её? Не знаю. Носила ли моя мама что-то из той одежды? Все в Литве, у кого есть старинные вещи, могут задаться вопросом, откуда они взялись. Убийцам евреев обычно ничего не платили, но они брали, что могли, несли продавать или выменивали на водку. Это было их вознаграждение. вечером они возвращались домой. У некоторых были дети – и с работы приходили не с пустыми руками, приносили то одежду, то ещё что-то».
Ванагайте поведала о мотивации палачей: «Они туда пошли сами от нечего делать. Тогда была такая логика: давали поесть и пострелять. А ещё можешь взять одежду, обувь, цепочки евреев, выпить. Римантас Загряцкас провел исследование социального портрета палача евреев: половина тех, кто убивал в провинции – безграмотные или окончившие два класса. Может, если бы Церковь заняла иную позицию и сказала, что надо выполнять одну из заповедей Божьих – это и остановило бы их. Однако Церковь промолчала и не призвала. Некоторые утверждали, что за отказ грозили казнью, но известен лишь один такой факт – в Каунасе был расстрелян солдат, отказавшийся убивать. В особом отряде служили восемь учеников ремесленной школы – шестнадцать-семнадцать лет. Наступил июнь, делать было нечего, они пошли «поработать» – им обещали вещи евреев. Лето закончилось, они ушли из отряда. Разве это насилие – сами пришли, сами ушли. В Литве говорят, что заставляли убивать, поили. Военный Ляонас Стонкус рассказал, что, если видели, что у кого-то нервы не выдерживали, офицеры не заставляли стрелять, боялись, как бы против них оружие не обратили. И не пили – давали после, вечером, или очень мало – боялись, чтобы командующих не постреляли. Можно сказать, что евреев убивали молодые, неграмотные и трезвые литовцы».
Ванагайте подчеркнула: «В книге я не опираюсь ни на один зарубежный источник, только на то, что сказано жителями Литвы и историками. Полгода я провела в Особом архиве, читала дела, их исповеди.
Если кто скажет, что наших мальчиков пытали, и только после этого они давали показания – глупости, никто не говорит о пытках. Один убийца евреев жаловался на боли в плече, сделали рентген, выяснили причину, назначили массаж и парафиновые ванночки. Видно, слишком много стрелял.
Во-вторых, работники НКВД были последовательными, точными, каждый рассказ убийцы евреев подтверждался ещё свидетельствами пятнадцати других лиц, соратников. Совпадает каждая деталь. Все они умаляли свою вину. Когда спрашивали, сколько раз они участвовали в расстрелах, сначала не помнили, потом вспоминали какой-нибудь один расстрел, а на деле участвовали в двадцати или пятидесяти. Все умаляли свою вину, поскольку не хотели сидеть. Многих НКВД после войны судил за конвоирование, а спустя двадцать–тридцать лет, когда выяснялось, что они и расстреливали, их снова арестовывали. В администрации Литвы (в период нацистской оккупации) работало 20 000 человек: полицейские, начальники полиции округов. Только три процента из них являлись немцами. Конечно, планировали не литовцы, но им приказывали, и они выполняли, делали всё так хорошо, что потом в Литву везли расстреливать евреев из Австрии и Франции. В девятом форте (в Каунасе) расстреляли 5000 евреев из Австрии и Чехии. Сюда их везли якобы на прививку – евреи шли в ямы с засученными рукавами в ожидании процедуры. Литовцы так хорошо работали, что батальон Антанаса Импулявичюса вывезли в Белоруссию – и там они убили 15 000 евреев. Немцы были очень довольны».
Некоторые «патриотасы» обвинили Ванагайте в том, что она обслуживает интересы «кремлевской пропаганды». Но это абсолютно не так – журналистка никогда не была любительницей страны, лежащей к востоку, более того, она является автором публикаций о советской эпохе, в которых СССР характеризуется исключительно негативно. Ванагайте отказывается общаться с российскими СМИ, мотивируя это нежеланием выносить сор из избы, она проигнорировала предложение российского посольства провести обсуждение её книги. И именно поэтому страшные свидетельства, что приводятся на страницах «Наших», выглядят абсолютно неангажированными.
Вообще, именно в этом году «еврейская тема», долгие годы в Литве замалчивавшаяся, вдруг оказалась в центре ожесточенных обсуждений. На волне дискуссий вокруг книги Ванагайте шокирующее признание сделала бывшая малолетняя узница минского гетто Цвия Кацнельсон, ныне проживающая на Украине.
Она назвала экс-президента Литвы Валдаса Адамкуса (возглавлял государство с 1998 по 2003-й и с 2004-го по 2009 гг.) соучастником массовых убийств. Подразделение, в котором Адамкус числился в годы войны, возглавлял майор Антанас Импулявичюс, оставшийся в истории Холокоста под именем «минского мясника».
Батальон под его командованием жестоко уничтожал «жидов» в Литве и Белоруссии, причем особой бесчеловечностью Импулявичюс и его подчинённые отличились при решении «еврейского вопроса» в минском гетто. Например, на детей они пуль не тратили – убивали прикладами или закапывали живыми.
«Много лет назад мне в руки попали мемуары президента Литвы Валдаса Адамкуса. Естественно, было любопытно узнать, что американец с литовскими корнями пишет о судьбах евреев Каунаса, в котором он жил до лета 1944 года. Например, об известной всему цивилизованному миру публичной казни ковенских евреев на территории гаража компании «Летукис»», – задается вопросом Цвия Кацнельсон. Но она так и не нашла ничего в воспоминаниях экс-президента о трагедии каунасских и вообще литовских евреев. Зато с удивлением узнала, что осенью 1944 года Валдас Адамкус (тогда ещё Адамкявичюс) добровольно начал служить под началом Импулявичюса и даже являлся его порученцем. Однако в первом же настоящем бою оба «героя» бежали, забыв о воинском долге, присяге и товарищах. «Адамкус не мог не знать правды об Импулявичюсе, об убийствах евреев в Литве и конкретно в Каунасе», – рассуждает бывшая узница минского гетто.
Отметим, что девяностолетний ныне Валдас Адамкус после войны в 1949 году перебрался в США, где служил в армейской разведке, являлся членом Республиканской партии. В постсоветский период вернулся в Литву, где с «небольшой помощью» американских друзей вознесся до поста президента. В своих мемуарах Адамкус пишет, что осенью 1944 года он мог выбрать любое место службы и должность – но предпочел батальон, которым командовал Импулявичюс. О том же, что майор был классическим садистом и живодёром с руками по локоть в крови, в книге ничего не написано.
Кстати, литовский портал Delfi опубликовал отрывок из книги Ванагайте – рассказ Юозаса Алексинаса, уничтожавшего евреев в Белоруссии под началом того самого Импулявичюса. «Мы сами должны были гнать их с площади к яме, а потом расстреливали. На них имелась лишь одежда, вещи из домов брать не разрешали. Их гнали строем, по четыре человека. В большом городе колонна была длинная. Часть солдат стояла на краю ямы, другая гнала. Сгоняли в яму, заставляли лечь, и мы расстреливали их, лежачих. Один ряд проходит, тогда сверху залезает второй, на него следующий. В конце засыпали хлорной известью. Кто их потом закапывал, не знаю. Мы расстреливали и уезжали. Нам выдавали только русские ружья и патроны. В их числе были разрывные и горящие пули. Бывало, вспыхивает одежда, одних ещё гонят, а одежда на мёртвых уже горит, такой удушливый запах горящего тела. Противно…», – жалуется каратель.
Он не смог припомнить, скольких они спроваживали в мир иной за время одной акции: «А черт их знает – сколько пригоняли, столько и расстреливали. Не закончив, не уезжали. Назад эту группу уже не везли. Никто не сообщал, сколько – пригоняют тысячу или две, или сто, или ещё сколько-то. Идут как агнцы какие, никакого сопротивления. Несли детей маленьких, других за руку вели. Всех уничтожали».
Отдельная эпопея – попытки добиться публичной публикации списка имен палачей. Данный список давно уже подготовлен сотрудниками вильнюсского Центра исследования геноцида и сопротивления жителей Литвы – но обратиться с ним в прокуратуру сотрудники учреждения предлагают правительству. Председатель еврейской общины Литвы Фаина Куклянски признает: «Историю евреев Литвы, которых уничтожил Холокост, ни одно из наших правительств так и не решилось включить в школьные программы. Многие обещания так и остались лишь проектами. Возможно, опыт Холокоста путешествует из поколения в поколение, как подсознательная вина и позор его исполнителей – потому так трудно об этом говорить громко и искренне. Вероятно, тяжело открыть, пожалуй, самую тёмную и недостойную страницу истории Литвы».
Куклянски предлагает сделать достоянием общественности сведения о том, какая часть значащихся в списке литовцев принимала непосредственное участие в убийствах евреев, кто имел к этому лишь косвенное отношение, сколько человек из списка оказались осуждены, есть ли среди них лица, которые были как-то награждены государством, в каких структурах они работали. Пока тщетно…
Разумеется, далеко не все литовцы оказались во время войны добровольными палачами, нашлись среди них люди и противоположного склада. Недаром же израильский центр исследования Холокоста «Яд Вашем» наградил титулом Праведника мира за спасение евреев более 800 уроженцев Литвы.
Однако, если герои получили достойное воздаяние, многие злодеи так и ушли на тот свет безнаказанными…